ГОСПОДСТВО НОВГОРОДА

   Господин Великий Новгород владел громадными тер­риториями на Беломорском Севере. Они простирались от Сумского посада на Белом море до водораздела Западной Двины и Ильменских рек, и лишь в очень немногих местах этих владений возможно было успешное земледелие. Новгородские земли вообще были помечены знаком "неродимых". И все-таки новгородцы ковырялись в земле, в надежде получить хоть какой-нибудь урожай, на случай если враждующие с Новгородом "низовые" князья закроют свои границы и подвоз зерна прекратится. Но если границы и не закрывались, за зерно Поволжья надо было платить звонкой монетой или давать на обмен добрый товар, желательно "заморский". Своих товаров в Новгороде не было, поэтому сюда стягивались хлеб из Руси - из Поволжья и Поднепровья, голландские, ганзейские товары. Это были сукна, дорогие вина, пря­ности, драгоценные металлы. За все это новгородцы платили "немцам" северными товарами: ворванью, мор­жовой костью, мехами, солью, воском, а все эти предметы и ценности можно было добыть только в Поморье, в Заволочье Великом, в лесах Севера, на берегах Белого моря, в тундре, где в особенном изобилии находили мамонтовую кость. Получалось так, что Новгород играл роль посредника между Европой и Русью.
   Поскольку сам Новгород ничего не производил, то приходилось быть организатором добычи и продуктов питания, и промышленных товаров. Организаторы нов­городского торга всегда устремляли свой взор на Беломорский Север, в Поморье. Так Север превратился в новгородскую колонию.
   Когда северные провинции стали "се княже, волости Новгородския", Новгород проложил туда свои пути-дороги для непрерывного сообщения и бесконечного выкачивания северных богатств.
   У Новгорода не хватало сил, чтобы сделать все Заволочье своей государственной территорией, настолько оно было необъятно. Северные территории были слабо заселены, русские плохо знали народности, их заселявшие, да и заниматься этим - изучением обычаев чуждых народов - было некогда. Русские оседали преимущественно в устьях "морских" рек, создавая свои "оазисы" расселения среди пустынных лесов, вблизи у водных путей.
   У новгородцев было немало конкурентов на владение Заволочьем. Когда Москва отправляла своих промысловиков и первопроходцев на Северную Двину, новгородцы, хотя и неохотно, но признавали право московских князей пользоваться водным путем по Северной Двине на Мезень и далее на Север, на Терский берег, где московиты добывали ловчих птиц. Но когда московские князья попробовали укрепиться в обжитых новгородцами низовьях Северной Двины, колонизаторам настолько это не понравилось, что они дали московитам решительный отпор. В дальнейшем они очень ревниво следили за сохранением незыблемости своих устоев в Заволочье и никому не позволяли нарушать закрепленные ими права.
   Наряду с ограблением Севера Новгород привносил сюда и добрые дела. Дело в том, что неимущему новгородцу, одиночке почти невозможно было проникнуть в далекий Беломорский Север, настолько трудны были сюда пути-дороги. Сюда могли проникнуть только хорошо вооруженные и всем снабженные партии, а такие партии формировались в сильных боярских хозяйствах. Холопы, дворовые люди шли в легких лодках "ушкуях", по берегу на конях, пока это было возможно, добирались до морского берега, искали удобных становищ. Выход в море на "ушкуях" был опасен, поэтому надо было строить суда морского типа. Появлялись крестьянские верфи. За первопроходцами шли монахи, строили монастыри. Но островные или береговые монастыри тоже не могли обходиться без речных и морских судов. Монастыри сами начинали строить суда. Таким образом внедрялась индустрия крестьянского и монастырского судостроения.